Белорусский набат - Страница 15

Теперь все по-другому. Дубликат клише отвозится на заводик в Московской области, где уже готовы и рулоны специальной бумаги, и специалисты-печатники, и мастера по подделке подписей. Туда же в ночь после голосования уедет часть журналов, в которых расписывались глупые избиратели. Там быстренько впишут данные не пришедших на выборы, и курьер на машине с проблесковым маячком отвезет журналы обратно.

Вся операция занимает часов пять. Но эти часы для кандидата самые напряженные. Он должен быть готов к провокации, к случайному срыву, к засветке помощников, к выезду на место происшествия, дабы личным присутствием пытаться гасить скандал.

Вот на это все и нужны деньги. Очень большие деньги. Достаточные для того, чтобы отремонтировать дороги, построить жилье уволенным в запас офицерам, мыкающимся с семьями по общежитиям барачного типа, или в два раза поднять пенсии.

Но пенсионеров и офицеров много, а мэр один.

И личная судьба для него гораздо важнее, чем проблемы какого-то там мелкого люда. Главное – любыми способами остаться в кресле градоначальника. А избиратели подождут. Они привычные. Восемьдесят лет терпели, так что еще четыре года погоды не сделают. Зато за этот срок мэр и его окружение утроят личные состояния.

Денег мало не бывает.

– Плохо идут платежи в наши фонды, – пожаловался Прудков, – как-то медленно по сравнению с прошлым разом. Надо бы ускорить процесс.

– Есть конкретные фамилии?

– Вот, я тебе подготовил, – мэр вручил генералу три листа со списком и адресами, – наиболее злостные неплательщики. Сваливают все на то, что расходы большие, бизнес не идет… Мои люди проверили. Вранье это. Просто делиться не хотят.

– Нехорошо, – согласился Кулик, которому полагался процент с выбитых у коммерсантов денег. – Начнем, пожалуй, с проверок ребятами из отделов по борьбе с экономическими преступлениями…

– Детали – это твой вопрос. Меня интересует результат.

– Тут есть иностранцы, – генерал ткнул пальцем в нижнюю треть второго листа. – Как с ними?

– Так же, как и с остальными. Это турки. У них две трети рабочих – нелегалы. Хохлы, бульбаши и молдаване. Есть к чему докопаться…

– Это точно, – хмыкнул Кулик.

На нелегальных строителях подрабатывали все, кто только мог. Сначала обещали им золотые горы, а после выполнения работ вышвыривали на улицу. Не оплатив ни подряда, ни билета домой. Жаловаться на коммерсантов, находящихся в плотной смычке с администрацией города и милицией, было бесполезно.

Даже столичное МВД успело погреть на этом руки. Для офицерского состава украинские бригады возвели две девятиэтажки. А когда пришел срок расчета, к толпе хохлов, выстроившихся в очередь у строительного вагончика-кассы, подлетели автобусы с ОМОНом. Работяг избили, отвезли в КПЗ и там посоветовали покинуть Москву в двадцать четыре часа.

Кулик получил в тех домах семь квартир. Три ушли двум племянникам и сестре жены, а оставшиеся он продал через подконтрольное ему риэлтерское агентство.

– Азерботов тряхани, армяшек… С «черными» не церемонься, мы с тобой уже об этом говорили, – посоветовал Прудков.

– Я помню.

– Тогда давай, действуй. Все, я тебя больше не задерживаю… Завтра позвони, что и как.

– Может, уже сегодня, – Кулик поднялся со стула, – у нас общегородские учения идут, так что все карты в руки. Заодно курсантов погоняем.

– Смотри, аккуратнее. У тебя ж еще проверяющие сидят.

– Ерунда, они и не узнают ничего…

***

Антончик заворочался и открыл глаза. Он был накрепко привязан к стоматологическому креслу, рот заклеен пластырем, а рядом возвышался давешний парень, выскочивший две минуты назад неизвестно откуда.

Рокотов продемонстрировал хирургу маленькие щипчики.

– Люблю хороший инструмент. Так вот, мужик, слушай сюда. Дверь заперта, так что нам никто не помешает. Орать не рекомендую. В ближайшие полчаса тебя никто не хватится, а мне этого времени – с избытком. Сейчас я сниму пластырь, и ты ответишь на несколько вопросов. Ясно?

Антончик убедительно закивал и скосил глаза.

Возле металлической тумбы кресла лежал связанный Курбалевич с залитым кровью лицом. Хирургу показалось, что Валентин уже не дышит.

Влад сорвал пластырь и предусмотрительно поднес к правому глазу пленника острое изогнутое шило на хромированной рукояти, приспособленное для извлечения глубоко засевших корней.

– Будешь дергаться или вести себя неадекватно – лишишься сначала одного глазика, потом второго. Говорить шепотом. Уяснил?

– Д-да.

– Что тебе принес этот придурок?

– Ампулы…

– Это я и так вижу, – Рокотов подбросил на ладони три стеклянные капсулы, – но вряд ли это ультракаин-форте, как на них написано.

– Там особое в-вещество, – стоматолога колотило от ужаса.

– Какое?

– Что-то типа тубарина.

– Из разряда курареподобных? – уточнил биолог, неплохо разбиравшийся в фармацевтике. В длительных экспедициях чего только не узнаешь.

– Да…

– Зачем оно тебе?

Антончик зажмурился. Ему было очень страшно. Но страшнее было сказать правду.

– Я жду, – напомнил Влад и легонько пощекотал шилом возле уха пленника, – не вздумай строить из себя героя. Не выйдет. Я хорошо знаю анатомию и расположение нервных центров. При необходимости устрою тебе такое, что в ночном кошмаре не приснится.

– Эт-т-то для особого клиента…

– Кого именно?

– Человека сверху…

– Милейший, кончай говорить загадками. У любого человека есть фамилия. И я, кстати, ее знаю. Просто проверяю твою искренность, – небрежно заявил биолог. – Если ты сейчас скажешь, что тебе заказали барыгу, то станешь Кутузовым. Или адмиралом Нельсоном. Мне без разницы, какой глазик у тебя выковыривать – левый или правый…